Попаданец. Гексалогия (СИ) - Страница 150

150

– А ну стой! – Закричала она. – Опять?!

Это не «опять», этот тактический прием великие полководцы издревле применяли в практике, называя его «тактическим отступлением». Я не убегал! Я менял диспозицию, для последующей корректировки и внесения изменений в план битвы.

Предполагаемый противник взревел разъяренной львицей, бросаясь за мной следом, явно заблаговременно подготовившись к моим стратегическим перестановкам, так как в этот раз она была в костюме, а не в платье, которое бы хоть немного, но тормозило ее движение.

– Стой!

– Лови!

– Держи!

К общему плану наступления тут же присоединились остальные части противника, огромной разъяренной массой разгневанной бахромы и шелестящих юбок устремляясь за мной следом. Мда уж, в этот момент я чувствовал себя маленьким, но гордым, хитрозадым вьетконговцем удирающим по джунглям от кипучего напалма страстей и разгоряченной плоти, всепожирающей любви мамы Америки. Ядрена мощь, визжала, улюлюкала и бросала мне в след туфлями, в то время как я пытался отрастить на спине глаза, что бы вычленить из общей массы страшный сверхзвуковой истребитель под кодовым индексом Лесса, несущий в своих крыльях оружие моей погибели.

– А ну всем стоять! – На нашем пути монументально, весомо и угрожающе нарисовалась Вальери де Кервье собственной персоной строгим взглядом смерившая всю компанию и, заставившая всех опустить виновато головы вниз. – Это что за ипподром бравых армейских кобылиц?! Что вы себе позволяете леди?!

Заскочив за спину железной леди, я изобразил кульминационное завершение танца короля поп сцены Майкла Джексона, то есть крутанулся вокруг оси после чего одну руку вверх, другую на свое достоинство, при всем при этом нежась в лучах безнаказанности и сладкой победы над злобным но теперь поверженным противником. Чем естественно разозлил кипящих дам, добавив, что называется масла в огонь.

– А почему он…

– А вы знаете что он…

– Да он такое сделал…

– Ты все равно от нас не уйдешь!

Хором в унисон загудели барышни, переходя с угроз на жалобы. Моя скала, за которой я прятался, была непробиваема и непоколебима как великая китайская стена.

– А ну прекратить! – Де Кервье топнула ножкой. – Вы посмотрите, на что вы похожи? Разве это образ истинной леди? Бегаете за какимто худосочным кобельком, словно кошки при весеннем гоне!

Эммм…?!

– Разве так поступают леди? – Это кто тут худосочный кобелек?! – Это за истинной леди должны бегать вот такие кобели, а не наоборот! Бардак! Сегодня же каждая десять раз пройдется у меня из одного конца зала в другой, с томиком стихов на голове! Плюс реверансы и манеры! Совсем у меня распустились!

Вово! Так их, так! Только томиком я бы советовал по заднице их, по заднице, а еще лучше ремнем!

– А теперь вы барон! – Бабушка Вальери, смерила меня тяжелым взглядом, медленно окинув с головы до ног. – С вами у нас будет отдельный разговор! Немедленно подойдите, я вас причешу, выбросьте свою палку, заправьте рубашку, и сколько раз я вам буду говорить, что бы вы не смели расстегивать воротничок?!

– Да госпожа Вальери, да конечно! – Спорить с этим тяжеловесом противопоказано здоровью, чего доброго еще и мне стихи на голову напялит. Что я с ними потом делать буду?

– Все разошлись. – Бабуля еще пальцами не успела щелкнуть, как девчата разлетелись кто, куда скрываясь с глаз долой. – Ульрих идем ко мне.

Ее апартаменты были самыми большими в замке, так сказать президентский номер который я держал на всякий случай для вип персон. В кабинете расторопные слуги уже накрывали чайный столик, а я рассказывал всю подноготную этой истории, даже не думая чтото утаивать. Секреты тут не к чему, потому что бабушка и так до всего докопается, ну и как буфер от последующих нападок со стороны дам. Всем не всем, но уж королеве пусть и бывшей, думаю, и не такие приходилось выслушивать повествования за свою жизнь.

– Вообще конечно молодец. – После завершения моего рассказа заключила Кервье. – Но, как и все в тебе слишком прямо и резко. Я даже не знаю юноша нравится мне это в тебе или тоже как и всех раздражает.

– Простите, не понял. – Я долил себе чаю, предварительно жестом получив отказ на еще одну порцию для нее.

– Ты очень похож на лекаря в своих действиях. – Ну, вообщето так оно на самом деле и есть, я даже мысленно усмехнулся. – Все знают, что надо менять бинт, вскрывая рану, и я еще не знала ни одного лекаря, который бы не срывал бинт резким мощным рывком вместе с запекшейся кровью.

Ну а как по другому? Все верно, так и надо, резко и сразу без предупреждения. Зачем же мучить пациента? Медленно, что ли с издевкой глядя в глаза тянуть за тряпочку, прикипевшую к ране, так что ли?

– Все лекари так поступают. – Задумчиво произнесла она. – Нет, что бы отмочить бинт, взять и подождать, успокоить там или поговорить. Нет, они приходят, срывают, делают недовольную мину, что больной орет, после чего уже обрабатывают рану.

– Так надо, иначе можно до скончания веков выслушивать про то, как ему плохо, а он так и не решится на в принципе, безобидное хоть и болезненное действие. – Пожал я плечами.

– Вот и я про то же. – Покачала она головой. – Все сделал правильно, но так резко и больно, что аж обосраться как неприятно!

Кружечка вместе с чаем и блюдечком жалобно звякнув, покатилась по полу, выскочив из моих рук. От такого речевого оборота я не то что кружку, я челюсть уронил на пол. И это борец за нравственность и культуру?!

150